Введение
Тема национального вопроса в многонациональном российском государстве всегда являлась весьма противоречивой и злободневной. Российская империя в XIX веке не была исключением. После трех разделов Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 годах западные регионы российского государства стали постоянным очагом социальных, конфессиональных и национальных противоречий. Территория западных окраин империи утвердилась ареной русско-польской вооруженной и информационной войны. Не готовые мириться со сложившимися историческими обстоятельствами поляки, на протяжение XIX века организовали два польских восстания 1830-1831 гг. и 1863-1864 гг. Польская революционная эмиграция предпринимала активные шаги в поиске методов дестабилизации самодержавного режима. В связи с этим в начале XIX века возник «польский вопрос», как главный деструктивный фактор национальной сферы Российской империи.
Цель исследования: Рассмотреть особенности отражения польского вопроса в отечественной публицистике и печати второй половины XIX века, а также его основное содержание.
Материал и методы исследования: историко-сравнительный, историко-типологический, историко-системный, исторической периодизации, диахронического анализа.
Результаты исследования и их обсуждение: не обсуждались.
Основная часть
Поворотный момент в развитии польского вопроса произошел в связи с событиями польского восстания 1863-1864 года. В России в тот период продолжались «Великие реформы» Александра II, которым поначалу был придан сильный импульс. Польский вопрос немало волновал Россию на протяжении всего XIX века, обострялся в виде восстаний, смут, являлся одним из самых запутанных вопросов в Европе. Данный вопрос на протяжение XIX века оставался актуальным, находился в центре внимания философов, историков, политиков того времени. Для осознания причин польского вопроса нельзя не брать в расчет языковое, культурное, религиозное различие между двумя народами, особенности политической организации. Польский вопрос в России соприкасался с другими фундаментальными проблемами быта страны: крестьянским, еврейским, старообрядческим и т.д. Особенно важную роль в этом вопросе играла религия. В данном случае следует отметить, что на протяжении истории, Россия и Польша находились под принципиально разным влиянием извне, а влияние католической церкви в истории Польши определило ее особенность и отличие от других славянских народов. Таким образом, у двух народов формировались отличающиеся друг от друга менталитет, конфессии, культура.
Польский вопрос после событий 1863-1864 гг. как никогда начал волновать умы отечественных литераторов, публицистов, историков. Особенно остро вопрос обсуждался в публицистике. Польский вопрос затрагивал умы ведущих мыслителей того времени - Н.М. Карамзина, И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, К.С. Аксакова, В.Г. Белинского, И.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина, Н.Я. Данилевского, Н.Н.Страхова, Ф.М. Достоевского, В.С. Соловьева, М.Н. Каткова, П.Б. Струве и др. Русская публицистика 60-х годов XIX века, посвященная польскому вопросу, имеется в трудах – З.П. Базилевой, Б.П. Козьмина, А.А. Корнилова, Н.А. Любимова, В.С. Нечаевой, В.А. Твардовской, Н.И. Цимбаева и др. Сведения по польскому вопросу имеются и в периодике 1860-х годов. Это газеты под редакцией И.С. Аксакова «День», «Москва», «Москвич», «Русь»; братьев Достоевских «Время», «Эпоха»; М.Н.Каткова «Московские ведомости» и «Русский вестник»; М.М. Стасюлевича «Вестник Европы»; А.И. Герцена «Колокол»; Н.А. Некрасова «Современник».
Ведущий и амбициозный демократ того времени А.И. Герцен был знаком с польской демократической эмиграцией. Он поддержал восстание, осуждая политику насильственного присоединения Польши: «Кровь и слезы, отчаянная борьба и страшная победа соединила Польшу с Россией… Из-за Польши Россия приняла первый черный грех на душу. Раздел ее останется на ее совести» [1, с. 66]. Согласно Герцену, общий враг двух народов – это самодержавие. Поэтому он призывал: «Соединитесь с поляками в общую борьбу за нашу и их вольность, и грех России искупится…» [1, с. 65]. Польша изображалась им и как истинная носительница свободы. Именно поляки способны оживить русский народ, развить в нем «вольного человека», способствовать распространению революции и демократических начал в самой России, утверждал Герцен. На страницах журнала «Современник» освещался в основном взгляд иностранной прессы на польский вопрос. Там вышла серия статей под названием «Польский вопрос и европейская дипломатия» и редакция, имея эти данные, пришла к выводу, что европейские страны выразили в итоге нежелание поддерживать восставших. Редакция журнала ограничилась ироническими замечаниями по поводу позиции европейских стран: «Между тем, польскому вопросу, по нашему мнению, суждено доказать еще раз, и притом самым наглядным образом, бессилие той современной дипломатии, которая должна, по мнению политических идеалистов, разрешать все запутанные и спорные международные вопросы…только самих себя тешат своими усилиями, а дело не подвигают ни на шаг» [1, с. 65].
В консервативной печати М.Н. Катков разрешение польского вопроса считал принципиальным моментом всей русской истории. Именно он возглавил травлю Польши в 60-70-х годах. Антипольскость, благодаря Каткову, становится официальным лозунгом. Даже либеральный журнал «Вестник Европы» и тот разделил патриотические настроения общества. Высказывалась необходимость примирения для решения польского вопроса. В России должна остаться только одна государственная народность. Превалировала мысль: чем скорее будет ликвидирована исключительность Польши, тем быстрее будет достигнуто с ней примирение. Имелась определенная позиция по польскому вопросу и у славянофилов. Она была изложена в основном И.С. Аксаковым на страницах газет «День», «Москва», «Москвич», «Русь». Славянофилы в то время поддержали утверждение о Польше, как об «Иуде славянства» (из-за католицизма – С.А.). Отмечалось, что Польша выделяется своим католическим вероисповеданием и в этом суть проблемы. Падение Польши было не случайным и произошло из-за ее измены славянским началам. Аксаков отмечал: «Поляки имеют безусловное, несомненное право стремиться к свободе и независимости, не только духовной, но и политической, всей польской народности, и лишены, напротив, всякого нравственного права требовать восстановления прежних пределов – не народности Польской, а Польского Королевства» [1, с. 76]. Поэтому, для окончательного разрешения польского вопроса Польше следует полностью отречься от «латинства».
Другой представитель славянофильства Ю.Ф. Самарин свой взгляд на вопрос изложил фактически в одной статье «Современный объем польского вопроса» в газете «День» №38 от 21 сентября 1863 года. Он выделил три составляющие польского вопроса: «Поляки – как народ… Польша – как самостоятельное государство… Полонизм – как просветительское начало» [2, с. 335]. Он также отмечал невозможность восстановления Польши в ее «исторических границах» 1772 года, так как это приведет к ограничению свободы других народностей, а это уже приведет к расчленению России. Поэтому, окончательное решение польского вопроса невозможно без духовного «возрождения» самих поляков. Их необходимо сделать максимально безвредными для России. Первый шаг – подавления мятежа в Польше и Западном крае. Важной составляющей в решении этой задачи должна стать политика русификации в крае. Эти земли следует отделить полностью от Польши. Ключевую роль должна здесь сыграть религия. А.Ф. Гильфердинг - один из самых крупных историков славянофильского направления в области изучения славян, выразил несогласие с мнением И. С. Аксакова. Он отметил «роковое значение» шляхты для судеб польского народа и государства. Измена поляков заключается в том, что они прониклись западными идеями. Говоря о противостоянии Россия – Польша, автор подразумевал противостояние Россия – Запад [3].
В публицистике, в связи с польским восстанием, рассматривался вопрос и о необходимости умиротворения поляков. Ф. Савич – предложил осуществить выселение польского населения из Москвы и Петербурга, в Польшу, в старообрядческие районы, в Прибалтику (в последнем случае они неимоверно будут подавлены немецким элементом). Чиновники-поляки должны становиться под начальством русских чиновников. Другой публицист С.П. Сушков предлагал сосредоточить все польское население империи в пределах Царства Польского [4, с. 52-55]. В высылке шляхты западных губерний А.В. Никитенко видел «печальную необходимость». Однако Россия не была тогда готова к тотальным этническим чисткам и массовым депортациям. К польской тематике обращался известный в ту пору историк М.П. Погодин. Труды на польскую тему занимали у него видное место. Это его итоговая статья «Польское дело», книга «Польский вопрос: собрание рассуждений, записок и замечаний». М., 1868., «Статьи политические и польский вопрос (1856-1867)». М., 1876. Он писал: «Из западных русских губерний должны быть выжиты поляки, во что бы то ни стало, выкурены, высланы, выпроважены по казенной надобности, с деньгами, с заемными на нас письмами, с ксендзами, со всем скарбом и трауром, со всем движимым имуществом» [4, с. 56]. Историк рекомендовал выселение поляков на Кавказ и в Сибирь. Идея о губительности западного влияния принадлежала и другому именитому историку - С.М. Соловьеву.
Январское восстание вызвало резонанс в общественной мысли. В российском обществе господствовал главный вопрос, что же делать с Польшей: «Одни говорят: надобно отделить Польшу совсем от России, предоставить ей самой собою распоряжаться, она составляет только бремя для России и беспокоит ее… Само разделение и поглощение Польши – есть дело несправедливое. Другие утверждают: надобно предоставить полякам самим собою управляться, и для того, при отдельной конституции» [5, Л. 52об]. В таком случае поляки должны успокоиться. Однако, несмотря на послабления, дарованные Александром II в начале своего царствования, поляки требовали большего.
В итоге, большая часть российского общества, находившаяся под влиянием патриотических чувств в связи с восстанием 1863-1864 гг., вполне соглашалась с таким утверждением применительно к Польше: «То, что умерло и погребено, по физическому закону, не воскреснет, но перерождается посредством гниения и брожения» [5, Л. 56об]. На начальном этапе польского восстания 1863-1864 гг. европейская общественность задавалась аналогичным вопросом и была солидарна с поляками. Французский министр Бильо 7 марта 1863 года произнес речь, в которой обрисовывалась ситуация в Польше. Правительства Англии и Франции выражали солидарность восставшим. Бильо отметил, что польский вопрос – это вопрос в высшей степени европейский.
Польское национальное правительство составило письмо польскому народу с призывом не прекращать сражаться [6, Л. 45]. Помимо этого, были составлены обращения «К солдатам» и «К полякам на Руси» [6, Л. 53]. В свою очередь, многие русские люди выразили солидарность русскому правительству. Польские революционеры также стремились привлечь на свою сторону голос Н.Г. Чернышевского для упрочнения своих позиций в общественном мнении. Согласно мнению знаменитого польского поэта А. Мицкевича, русский и польский народ представляют собой два полюса. Положительный полюс славянства заключен в Польше, отрицательный – в Руси. Причем именно Польша – это воплощение славянского духа. Русская народность, по его мнению, изначально принадлежала славянам, но погибла, осталась лишь масса людей, поглощенная татарской стихией. Поэтому «Московия», по его мнению, – азиатская и варварская страна [1, с. 81-82].
После 1863 года Западный край для большинства современников становится сердцевиной польского вопроса. Одной из самых болезненных точек этого вопроса стала конфессиональная составляющая. Католическая вера в России воспринималась через призму польского вопроса. Особенно остро стоял вопрос о смешанных браках католиков с другими конфессиями. Если один из супругов проповедовал православие, то дети, рожденные от этого брака, шли по его стопам. В противном случае родителям грозило тюремное заключение сроком от одного до двух лет, а дети отдавались на воспитание православным родственникам или опекунам. От православной церкви зависело и разрешение на развод. Более суровое наказание было к иноверцам за привлечение православных в свою веру. В русском обществе бытовало такое мнение, что злой дух Польши в образе ксендза проникает в сознание польской женщины, а та, в свою очередь, овладевает разумом мужчины [1, с. 86].
После событий 1863 года к «полякам» и «панам» в печати приклеиваются новые эпитеты – фанатичный католик, враг освобождения крестьян, враг реформ, защитник узкосословных привилегий и т.п. В конечном итоге правительство, а вместе с ним и администрация Северо-Западного края пришли к выводу о необходимости форсирования политики по русификации западных окраин Российской империи. Показательными в этом отношении стали русификаторские меры в отношении поляков. Вместе с тем были усилены позиций православия уже с 1864 года. Вводится практика ношения нательного креста у местного населения. С того же года возникла идея «русификации костела» - отныне служба там велась только на русском языке.
Польские восстания повлияли на общий правительственный курс. Особенно рьяно за решение здесь польского вопроса жесткими административными мерами взялся генерал-губернатор края М.Н. Муравьев. Помимо национального вопроса в Западном крае оставались болезненными и другие – это конфессиональная, сословная, демографическая, аграрная составляющие внутренней политики. Принимались меры «этнографического» воздействия на поляков. Это привлечение русского элемента в край, регулирование переселения поляков, правовая регламентация браков и т.д. Правительство пришло и к замыслу физического вытеснения польских землевладельцев из края (закон 10 декабря 1865 года). Однажды к Муравьеву прибыл проситель, перешедший в православие поляк. «Какой же вы русский, когда вы Фердинанд!» - вскричал умудренный опытом администратор, и судьба просителя была предрешена [7, с. 132]. Виленский наместник назвал и имена, которые несут ответственность за усиление польского влияния в 30-50-е гг. XIX века - начальников Северо-западного края: Н.Н. Хованский, П.Н. Дьяков, А.М. Голицын, Н.А. Долгоруков, И.Г. Бибиков, В.И. Назимов. В отношении поляков характеристики обычно звучали как: «нигилист», «либерал», «атеист», «вольного образа мыслей и вредных идей». Позднее нигилизм неизменно приписывался полякам. Нерешенным оставался вопрос с униатской церковью. Указ 10 декабря 1865 года возложил запретительные санкции против «лиц польского происхождения». Однако, политика русификации в крае носила избирательный характер. Например, генерал-губернатор края К.П. Кауфман несмотря на немецкую фамилию, считался настоящим русским и православным. Действительно, поляки занимали особое место в империи в силу своей многочисленности и из-за того, что с их присутствием было связано действие мощных центробежных сил [7, с. 3].
Польский вопрос после 60-х годов стал еще более живучим и самостоятельным. Он являлся тяжелым бременем для российской государственности, предметом одной из главнейших ее забот. Правительству же было необходимо превратить поляков в верноподданных династии Романовых. Польский вопрос в России имел более серьезное значение, нежели чем в Пруссии и Австрии того же периода. Вероятно, Западный край в тех условиях становился полигоном – образцом военно-репрессивной системы управления, школой, готовящей кадры российской реакции.
Заключение
Польская русофобия, в свою очередь, сыграла существенную роль в становлении образа России на Западе. Польское общество стремилось все более замкнуться в себе в ответ на русификацию. Поляки продолжили военную, гражданскую, общественную деятельность в Российской империи, но несмотря на довольно приличное знание русского языка этими людьми, безусловно, продолжали себя идентифицировать сугубо с польской католической нацией. С. Кеневич описывал сложившуюся обстановку так: «Подрастающим польским барышням говорилось: помни, что существуют три категории мужчин, которые для тебя не должны быть мужчинами: женатый человек, ксендз…и, естественно, москаль» [7, с. 106]. Таким образом, царская администрация западных регионов империи и российское правительство в целом, применяя на практике русификаторскую антипольскую политику, никоим образом не решало польского вопроса. Напротив, данная политика, как показал опыт, лишь загоняла вглубь данную проблему, вызывая со стороны польского населения и в особенности, польских чиновников, имитацию подчинения.
Польский вопрос так и остался нерешенным. В те годы предпочитался бюрократический метод решения подобных вопросов. А.И. Кошелев резонно заметил, что «добродушная» Россия в польском вопросе действовала «спустя рукава» в отличие от Пруссии, что и определило его дальнейшее существование и актуальность [7, с. 337].