Попытаемся вкратце проследить упомянутые явления на конкретном материале, относящемся к различным областям духовной культуры – языку, литературе, театру, религии.
Пока что наиболее ранними документальными свидетельствами проникновения греческого языка в Армению и применения его здесь являются греческие надписи из Армавира–древней столицы Армении (к западу от Еревана). Здесь было обнаружено семь надписей, высеченных на двух больших каменных глыбах. Наиболее вероятная их датировка–это рубеж III и II вв. до н. э. Надписи поражают разнообразием содержания. На одном из камней находим: царское письмо–обращение «царя армавирцев Митраса» к «царю Евронту» с пожеланием благоденствия; полный перечень названий месяцев селевкидского календаря; два текста, фиксирующих какие-то исторические события, с упоминанием некоего «эллина Нумения», причем в одном из них дважды упоминается Армения. В одной из надписей на другом камне встречаются имена Геснода, автора «Трудов и дней», и его брата Перса; вторая надпись представляет собой стихотворный текст в 12 строк, отдельные предложения или словосочетания которого могут быть соотнесены с отрывками из трагедий Еврипида; третья надпись, возможно, является вотивным текстом: в ней упомянута четверка лошадей.
Такая пестрота в содержании надписей, с одной стороны, конечно, затрудняет общую их оценку, их подведение в целом под какую-либо определенную категорию эпиграфических памятников. С другой стороны, однако, это же разнообразие свидетельствует о разносторонности интересов автора (авторов) надписей, о значительной его (их) эрудиции, включавшей сведения о древнейшей греческой поэзии, греческой классической трагедии, о селевкидском календаре, о греческих эпистолярных формулах и т. п., и, вместе с тем, сведения об Армении, о связанных с нею исторических событиях и об именах ее властителей. Все это, несомненно, придает надписям огромный историко-культурный интерес, они являются ярким свидетельством проникновения греческого языка и культуры в Армению.
Ряд надписей, датируемых более поздним периодом, показывает, что греческий язык в это время продолжал обслуживать армянское общество в качестве письменного языка и, в частности, языка государственной канцелярии, осуществляя эту функцию наряду с арамейским языком, унаследованным от ахеменидской имперской канцелярии. Одним из интересных образцов греческих надписей армянских царей является строительная надпись из Гарни, высеченная на квадре крепостной стены в 11 году царствования Трдата I, следовательно, в 76 г. н. э. Особый интерес в ней представляет термин;, интерпретация которого дает основание судить о существовании в древней Армении института литургии, правда, существенно отличного от полисной литургии тем, что здесь акция совершается в пользу не города, а царя; литург, по-видимому, оплачивает стоимость стен царской крепости, номинальным основателем которой в надписи выступает царь.
Большой интерес представляет греческая надпись из Тигранакерта, относящаяся к рубежу III и IV вв. н. э. Это позднейший, можно сказать – пережиточный образчик очень распространенного в эллинистический период рода документов–’посланий царей городам, в которых они высказывали городской общине свою волю в виде пожеланий, сообразуясь с полуавтономным статусом городов в государстве.
Из других греческих надписей на территории Армении следует отметить две эпитафии, датируемые II в. н. э. Одна из них относится к даме по имени Атенаис, мать которой, судя по ее имени – Антония, дочь Лукия – была римлянкой, отец же, возможно, армянином. Другая посвящена хилиархом стоявшего в древней столице Армении Валаршапате подразделения XV легиона Аполлинарис Поплием Элием Валентом своей жене и дочери. В обоих случаях, в особенности же во втором, ожидалась бы эпитафия, скорее, на латинском языке. Тот факт, что обе они сделаны все же на греческом, свидетельствует о распространенности этого языка в Армении и о применении его, помимо царской канцелярии, в других областях жизни. Греческий язык, обслуживавший армянское общество в качестве письменного языка, окончательно утерял эту свою роль с изобретением армянских письмен в начале V в. и с превращением в связи с этим армянского языка в язык письменный.
Усиление эллинизма в Армении в I в. до н. э. в значительной мере было связано с фактом массового переселения Тиграном II (95–55 гг. до н. э.) жителей эллинистических (полисов завоеванных им стран в армянские города – как в новооснованную столицу Тигранакерт, так и в другие города, сложившиеся в предшествующий период. Переселено было, вероятно, не менее полумиллиона человек. Источники дают возможность восстановить некоторые явления эллинизма, так или иначе связанные с упомянутыми фактами. Из них наиболее выпукло выступают данные об эллинистическом театре в Армении. Они одновременно свидетельствуют о новом этапе проникновения в Армению произведений греческой «классической литературы. Согласно сообщению Плутарха, Тигран II построил в Тигранакерте театр и пригласил для представлений труппу греческих актеров. Если это был подлинный, т. е. обычный театр–а сообщение Плутарха не допускает иного толкования,– то его создание должно было быть обусловлено наличием достаточной массы зрителей, причастных к греческому языку. Зрителями театра мыслились, несомненно, в какой-то мере переселенцы из эллинистических городов, привычные к обычаям полисной жизни. Однако подлинной целью создания театра на армянской почве, разумеется, не могло быть удовлетворение потребностей этих слоев населения. Таковой было стремление привить армянскому обществу греческий театр как один из важнейших элементов эллинской культуры. Стремление же к восприятию «и насаждению в Армении этой культуры явственно прослеживается в деятельности, как самого Тиграна II, так и его потомков и проявилось также в титуле «Филэллин», который носили некоторые из них.
Еще одно сообщение Плутарха («Красс», 33) об эллинистическом театре в Армении касается периода правления сына Тиграна II–Артавазда II (55–34 гг. до н.э.). В столице Армении Арташате, где сошлись два союзника–парфянский царь Ород и армянский царь, они смотрели «Вакханок» Еврипида в исполнении греческой труппы Ясона из Тралл. Дело происходило в период битвы при Каррах, и во время спектакля прибыл гонец с головой Красса на острие копья. Из сцены, описанной Плутархом в весьма драматических тонах, независимо от степени правдоподобия ее отдельных деталей, явствует, во всякой случае, что и после Тиграна II интерес к эллинистическому театру в Армении не угасал– ставились произведения греческих трагиков и с этой целью приглашались знаменитые греческие актеры.
Интерес сообщения Плутарха увеличивается на фоне тут же сообщаемого им известия о том, что царь Артавазд II и сам писал трагедии. Это значит, что описанный случай с постановкой «Вакханок» не был эпизодическим явлением в Армении, и здесь, по-видимому, именно в столице Арташате, возможно, существовал и театр, в котором наряду с греческими трагедиями ставились и произведения Артавазда. Эти произведения, которые, к сожалению, до нас не дошли, были написаны на греческом языке и, конечно, находились в русле эллинистической литературы; однако они могли иметь и местные особенности, в частности – в сюжете, персонажах и т. п. Ибо не подлежит сомнению, что армяне в.предшествующий период создали самобытные игры и действа культово-театрального порядка, и внедрение эллинистического театра в Армении не могло бы протекать вовсе без влияния на него указанных местных форм. В дальнейшем мы получаем сведения об этих играх и действах из армянских источников V и следующих (веков. Жизнь же эллинистического театра в Армении была недолговечной.
История армянского языческого пантеона изучена недостаточно, однако основные линии его развития известны. Первоначальный пантеон зафиксирован уже состоящим, помимо исконно армянских божеств, также из божеств хуррито-урартского и хеттского круга. Соприкосновение с иранским обществом привело к изменениям, выразившимся в том, что часть старых богов – Хайк, Ара, Торк и другие, была низведена до уровня героев, а их божественные функции были воплощены в богах с иранскими именами Арамазд, Вахаш, Митра, Анахит и т.п. Проникновение в Армению иранской теонимики, однако, ни в какой мере не свидетельствует о внедрении в Армении иранского зороастризма с его дуалистичностью. Армяне оставались при своей прежней религии, лишь частично заменив имена богов. Прекрасную параллель этому явлению составляет широкое проникновение в армянскую ономастику иранской антропонимики, которая, видимо, применялась здесь без учета ее важнейшей – смысловой, этимологической–стороны, т. е. она не принесла с собой связанной с ней идеологии. Эти любопытные явления ждут еще своего исследователя.
Известна большая распространенность синкретизации религий в эллинистический «период посредством сопоставления или отождествления местных богов с эллинскими по признаку приблизительного сходства их божественных функций. Заманчивость подобной синкретизации заключалась, вероятно, в том, что она давала возможность навести в местных пантеонах больший порядок, выстроить богов по определенному ранжиру–качество, в общем свойственное греческому пантеону, если отвлечься от нередких и в нем непоследовательностей и отклонений.
Это явление не миновало и армянское общество. Бог Арамазд, верховное божество, был сопоставлен с Зевсом, бог Вахагн–с Гераклом» богиня Анахит – с Артемидой, Митра (или иногда Тир) – с Атюллоном-Гелиосом и т. п. Эти отождествления в пережиточном виде мы встречаем еще в христианской армянской историографии V в., а именно в трудах Агафангела, Фавстоса Бузанда и Мовсеса Хоренаци. То, что они действительно восходят к эллинистическому периоду, иллюстрируется фактом их упоминания уже к I в. до н.э. в соседней с Арменией Коммагене, стране, связанной с Арменией вековыми политическими, культурными и этническими узами, в которой к тому же около четырех столетий правила ветвь армянской династии Оронтидов (Еруандакан). В святилище на Немруд-даге, построенном представителем этой династии Антиохом I, современником Тиграна II, были установлены колоссальные статуи, посвящённые, как явствует из надписей, трем богам – Зевсу-Оромазду, Аполлону-Митре-Гелиосу-Гермесу, Гераклу-Артагну (т. е. Вахагну) – Аресу и богине Коммагене. Последняя выступает как коммагенская ипостась той же богини Анахит, важнейшей функцией, которой в армянской пантеоне, было, как известно, именно попечительство над страной.
Несомненный интерес для нашей темы, в дополнение к сказанному, представляет факт существования в древней Армении также института культа царской династии и обожествления живого царя. Эта очень распространенная в эллинистическом мире, как ее часто называют, «политическая религия» была призвана возвести авторитет царя и царской власти на недосягаемую высоту. Обожествленные цари зачастую отождествлялись с каким-либо классическим божеством – с Зевсом, Аполлоном, Дионисом, Гелиосом и т. д.
Примеру могущественных Селевкидов и Птолемеев следовали и правители малых стран–Пергама, Вифании, Каппадоким, Понта. Богатейшие данные имеются по одной из самых малых стран эллинистического мира Коммагене. Эти данные, как уже отмечалось, можно в какой-то мере отнести и к Армении. Коммагенское святилище на Немрудаге было посвящено именно династическому культу, и (царь Антиох I рядом с упомянутыми колоссальными статуями четырех божеств воздвиг и пятую–свою собственную. Поблизости он расположил в два ряда десятки стел с барельефами, изображающими его предков с отцовской и материнской стороны, и снабдил эти стелы соответствующими греческими надписями. С отцовской стороны Антиох возводил свою генеалогию через ряд Ароандов (арм. Еруанд, у античных авторов – Оронт) – царей и сатрапов к Ахеменидам и к самому Дарию I; с материнской – к Селевкидам и, далее, к Александру Македонскому.
Данные о собственно армянских святилищах этого характера, сохранившиеся в повествовательных источниках V в., напоминают коммагенские святилища. Так, из «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци мы узнаем, что один из армянских царей, относимых им ко II в. до н. э., Валаршак, «построил храм в Армавире и установил в нем статуи Солнца и Луны и изображения своих предков». Далее автор называет статуи Солнца и Луны также статуями соответственно Аполлона и Артемиды. У другого армянского автора V в. Агафаигела эти же божества названы их местными именами – Тир и Анахит. Согласно данным еще одного армянского автора V в. Фавстаса Бузанда, родовая усыпальница армянских Аршакидов находилась в крепости Ани, при храме Зевса-Арамазда.
Уже самый состав божеств, связанных с культом предков – Зевс-Арамазд, Аполлон-Тир-Гелиос (Солнце) и Артемида-Анахит-Луна – указывает на связь армянского варианта культа династии с соответствующими коммагенскими и, далее, селевкидскими культами, где также в первую очередь выступают Зевс и Аполлон: Наблюдаются явные черты сходства и в организации культа.
Ряд других данных о культе царской династии в древней Армении относится к отождествлению живого царя с каким-либо божеством. В одном из прологов Помпея Трога упоминается «Тигран, прозванный Богом», – несомненно, Тигран II. Легенду «Царя Тиграна, Бога» читаем на монете одного из следующих Тигранов. Об отождествлении Тигра на II с богом Гераклом-Вахагном свидетельствует история, рассказанная у Мовсеса Хоренаци, где царь Тигран явно выступает в роли бога-драконоборца Вахагна, который, согласно данным того же Мовсесз Хоренаци, а также, как мы помним, надписей из Комматены, идентифицировался с Гераклом. О том же свидетельствуют монеты Тиграна II с изображением Геракла на оборотной стороне.
Сын Тиграна II Артавазд II, видимо, отождествлялся с Гелиосом-Митрой. С именем Артавазда связаны легенды митраистического круга, согласно которым Артавазд заключен в цепях в недрах горы, и ему пред-стоит выйти оттуда и разрушить (в другом варианте–спасти) мир. До нас дсшли и монеты Артавазда II с изображением на оборотной стороне квадриги, какой обычно правит Гелиос.
Аршакиды, пришедшие к власти в Армении в середине I в. н. э., сохранили привившуюся здесь традицию обожествления царских предков и правителя. Трдат I (66–80 гг. до н. э.) в греческой надписи из Гарни именует себя «Гелиосом-Тиридатом». В дальнейшем культ царя в Армении подвергается определенной романизации, и в греческой царской надписи из Тигранакерта, относящейся к самому концу III или к началу IV в. н. э. и, следовательно, принадлежащей Трдату III (298– 330 гг.), речь идет уже о «судьбе» монарха, что являлось, как известно, важной составной частью императорского культа в Римской империи.
Все эти явления исчезают с победой в Армении христианства в начале IV века.