Франция является страной с самым большим мусульманским населением в Западной Европе, при этом большинство составляют выходцы из стран Магриба. В настоящее время приверженцы ислама - вторая по численности религиозная группа после католиков; их общее число по разным оценкам варьируется от 3 до 6 млн, и цифра эта будет расти, в связи с непрекращающимися потоками миграции и высокой рождаемостью у мусульман на фоне европейского кризиса института семьи.
Проблемы с мусульманами, такие как плохие условия жизни, безработица, сложность восприятия европейского образа жизни, периодические беспорядки, имеют место во всех странах Европы, однако во Франции они ощущаются гораздо острее. Одна из причин - особенность проводимой политики. В отличие от британской модели, основанной на мультикультурализме и признании необходимости сохранения культуры нацменьшинств, или германской, где власти различных земель также практикуют мультикультуралистический подход к иммигрантам, французская модель предполагает ассимиляцию, противостоящую любым формам дифференциации внутри общества по культурному и языковому принципу. Здесь реализуется политика лаицизма, предполагающая борьбу с любыми религиозными проявлениями в обществе. Публичные молитвы, ношение паранджи в общественных местах, религиозные символы в учебных заведениях караются штрафом, мусульманок в больницах осматривают врачи мужского пола, а преподавание религии в государственных школах практически отсутствует.
Помимо политики ассимиляции, нарастанию нестабильности и волнений среди французских мусульман способствуют еще несколько факторов. Первое - маргинализация значительной их части, что обусловлено отсутствием у них образования, недостатком рабочих мест, ущербностью французских гетто, и, как следствие, рост преступности. Второе - сохранение расовых предрассудков у французов по отношению к непохожим на них иностранцам. Избиения «цветных» стали регулярными, а жестокое отношение полиции к молодежи североафриканского происхождения фиксировалось неоднократно. Третье - провокации со стороны французских политиков, например, лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен, назвавшей публичные молитвы мусульман «оккупацией французской земли», или бывшего президента Николя Саркози, открыто высказывавшегося против засилья мусульман. Эти и многие другие причины вынуждают исламскую молодежь организовывать массовые протесты.
Однако нельзя напрямую увязывать увеличивающееся количество мусульман во Франции с усилением террористической угрозы. Не стоит забывать, что 95 % французских мусульман свыклись с новой реальностью и не демонстрируют своей религиозной принадлежности. И не все из оставшихся 5 %, стремящихся жить по законам шариата, принадлежат к группе радикалов. Было бы глупо полагать, что теракты организуются лишь группой французских недовольных. Налицо влияние извне.
Большинство экспертов сходятся во мнении, что произошедшее 7 января не что иное, как деятельность «Исламского государства» (ИГ), проводящего целенаправленную вербовку граждан европейских стран. По сообщениям СМИ, эта террористическая группировка уже признала себя ответственной за произошедшее, назвав нападение на редакцию французского журнала «посланием всем государствам западного мира» и предупредив, что уже завтра «может прийти черед Великобритании, США и всех остальных. Кроме этого, появилась информация о том, что главные обвиняемые в теракте, братья Саид и Шериф Куаши, являлись членами парижского подразделения ИГ.
Можно утверждать, что французские мусульмане (прежде всего, конечно, молодежь) рассматриваются как основной кадровый ресурс для распространения в Европе радикальных идей; кроме того, нарастает тенденция перехода коренных французов в ислам, о чем свидетельствует число французских добровольцев, участвующих в боевых действиях джихадистских ячеек на территории Сирии и Ирака. Здесь следует отметить, что в какой-то степени этому поспособствовало правительство Франции, когда открыто отправляло свою исламскую молодежь в Сирию, чтобы воевать против режима Башара Асада. Вот и получилось, что число французских джихадистов в ИГ значительно больше числа других европейских радикалов. Если прибавить к этому тот факт, что Франция одной из первых среди европейских стран поддержала решение США о нанесении авиаударов по позициям ИГ в Ираке и Сирии, становится понятным, почему первой европейской жертвой «войны против неверных» стала Пятая Республика.
Также имеет место точка зрения, согласно которой теракт в «Шарли Эбдо» - часть геополитической игры США. Согласно заявлениям сторонников теории американского заговора, нельзя забывать, что незадолго до теракта (2 декабря 2014 г.) Парламент Франции проголосовал за признание Палестины, а президент Франсуа Олланд заговорил об отмене санкций против России. Это не устроило Вашингтон, стремящийся держать ситуацию под контролем. После теракта проблема исламизации вышла для французов на первый план, заслонив собой всё остальное. Также подозрительно, что убийцы вели себя не как люди, охваченные жаждой мести. Они не знали ни точное месторасположение редакции, ни своих жертв в лицо, якобы опрометчиво оставили в машине паспорта, хотя при совершении преступления были в масках. Преступники были убиты в ходе штурма редакции. Также найден мертвым главный следователь по делу «Шарли Эбдо». Создается впечатление, что кто-то очень хочет скрыть правду.
Избегая однозначного ответа на вопрос, на ком же все-таки вина, признаем очевидным одно: Франция является основной площадкой радикального исламизма в Европе. И дело не в количестве мусульман в целом и арабов в частности, а в том, что социальная обстановка делает их чрезвычайно восприимчивыми к радикальным идеям извне. Это представляет серьезнейшую угрозу не только для французского общества, но и для всей Европы. В этих условиях правительствам европейских государств необходимо пересмотреть свою иммиграционную политику, иначе велик риск того, что «гастроли» ИГ станут страшной европейской реальностью.