Впервые к понятию языковой личности обратился немецкий ученый Л. Вайсгербер, который считал, что язык является неким промежуточным миром между человеком и внешним миром и обладает абсолютной властью над личностью и над всем процессом познания человеком окружающего мира. Личность способна смотреть на мир лишь через призму собственного языка, который детерминирует формирование определенной картины мира в сознании личности. В нем «заложена сила («энергейя»), которая самым существенным образом воздействует на человеческое сознание во всех сферах духовной культуры».
Отечественная мысль, восприняв в свое время у В. фон Гумбольдта его «энергейю», стихийность языка-речи, разработала идею становления языка и речи, когда говорящий реально существует в окружении «разрозненных стихий», которые «только в живой речи становятся языком» (А.А. Потебня, 1913). Хотя зачатки антропоцентрической парадигмы появились еще в конце прошлого века (В. фон Гумбольдт, Г. Штейнталь, К. Фосслер, А.А. Потебня и др.), понятие «языковой личности», ключевое на данный момент в лингвокультурологии появилось лишь в последние десятилетия.
Взаимопонимание столетий, народов, наций и культур обеспечивает сложное единство всего человечества, сложное единство человеческой культуры, сложное единство человеческой литературы (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев). В действительности культура существует только в виде множества культур разных эпох и регионов, а внутри этих эпох – в виде культур отдельных стран и народов, которые принято называть этническими культурами. Термин культура служит оценочным понятием и выражает совокупность черт личности человека (А. Кребер, К. Клакхон).
Из трудов В. фон Гумбольдта, трактовавшего язык как «орган внутреннего бытия человека» и как выразитель духа и характера народа, нации, вытекает обобщенное понимание языковой личности: и как представителя рода homo sapiens, умеющего соединять мысль со звуком и использовать результаты этой деятельности духа для общения, и как национальной языковой личности, т.е. носителя языка – совокупного представителя своего народа. И.А. Бодуэн де Куртенэ писал в 1899 г. «Человеческий язык, человеческая речь существует только в мозгу, только в душе человека, а основная жизнь языка заключается в ассоциации представлений в самых различных направлениях». Уже в начале XX в. А.А. Шахматов утверждал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума; язык села, города, области, народа оказывается известною научною фикцией». Намного позже М.М. Бахтин рассматривал систему языка как продукт «рефлексии над языком, совершаемой вовсе не сознанием самого говорящего на данном языке и вовсе не в целях самого непосредственного говорения».
К языковой личности как лингвистическому объекту исследователи приходят разными путями: психолингвистическим – от изучения психологии языка, речи и речевой деятельности в нормальном и изменённых состояниях сознания (Выготский Л.С.), в том числе афазий разного рода; лингводидактическим (Л.П. Клобукова), чисто филологическим – от изучения языка художественной литературы – сам термин «языковая личность» впервые употреблён В.В. Виноградовым в 1930 г. в книге «О художественной прозе».
Теоретические принципы и исследовательская методология изучения языковой личности обусловлены языковой способностью человека (a) как индивидуума и автора текстов, со своим характером, интересами, социальными и психологическими предпочтениями и установками; (б) как типового представителя данной языковой общности и более узкого входящего в неё речевого коллектива, совокупном или усреднённом носителе данного языка; (в) как представителя человеческого рода, неотъемлемым свойством которого является использование знаковых систем и прежде всего естественного языка через языковую личность. Комплексность подхода к изучению языка через языковую личность проявляется в том, что язык в этом случае предстает не односторонне, а во всех своих ипостасях одновременно – и как система, и как текст, и как способность, позволяя тем самым раскрыть его природу как системно-знакового образования, как исторически изменчивой сущности, как универсального воплощения всех психических модальностей человека, как этно- и социо-обусловленного феномена (Ю.Н. Караулов, Н.Л. Чулкина).
Суждение И.А. Бодуэна де Куртенэ по вопросу о смешении языков – «смешение есть начало всякой жизни, как физической, так и психической» – предопределяет «смешение» разных национально-культурных сознаний. Национальная идентичность теснейшим образом связана с национальным характером, и с более общим понятием национальной культуры, включающим результаты духовной и материальной деятельности людей, представляющих данную нацию (С.Г. Тер-Минасова). Понятие «инонациональный», представленное в лингвистических и социолингвистических словарях указывает на отношение к чему-то иному, другому. Отдельных исследований, посвященных инонациональной языковой личности нет, однако считаем возможным ввести данное понятие для обозначения представителя иной нации и культуры, использовавшего языковую знаковую систему как иностранного языка, так и родного. К примеру, В.В. Колесов в своем научном труде «Язык города» (издание 4, 2009 год) замечает, что правильная речь была необходимым условием вхождения в русскую национальную среду: «Образованные русские немцы говорили “самым правильным”, почти безупречным русским языком».
Существующие исследования языковой личности, к сожалению, не раскрывают инонациональной языковой личности, представляющей от первого лица национальную самобытность, специфику инонационального мира, иной культуры. Опыт языковой политики, ратующий за диалог между языками, способствует сохранению мира. Также одним из условий сохранения мира является полилингвальное (многоязычное) обучение, выявляющее ценностное, культурологическое и личностное содержание инонациональной языковой личности и способствующее межнациональной, межкультурной коммуникации высокого уровня.
Для обоснования понятия «инонациональная языковая личность» в рамках антропоцентрической научной парадигмы необходимо выявление и анализ вербально-семантических, лингво-когнитивных, тезаурусных и мотивационно-прагматических факторов, формирующих уровневую модель инонациональную языковой личности, что позволит акцентировать внимание на проблемах межкультурного диалога, межкультурных коммуникаций. Взаимодействие национального и инонационального как принцип построения картины мира всегда указывало на особый этап в развитии общества. Поэтому изучение различных факторов, формирующих уровневую модель индивидуальной инонациональной языковой личности, в конечном итоге представит модели языковых личностей в их многоязычной полифонии, что может помочь выявлению важных законов межкультурной коммуникации. Диалектическое развитие человека и его адаптация в ином языковом пространстве, в иной культуре предопределяет выявление параметров индивидуальной инонациональной языковой личности, что позволит определить вариации значимости каждого уровня в составе данной личности.
Осмысление модели картины мира как социально-психологического явления, как приведенного в систему личностного опыта предметно-коммуникативной деятельности инонациональной языковой личности поможет формированию социокультурной парадигмы языковых контактов, определению векторов упрочения языковых и культурных ценностей.
Исследование инонациональной языковой личности, определение места индивидуальной инонациональной языковой личности в структуре уровней системно-динамической модели межкультурной коммуникации направлено на формирование социокультурной парадигмы языковых контактов, на упрочение языковых и культурных ценностей.