Гражданское право современной России, учитывая и аккумулируя опыт, накопленный в работах дореволюционных и советских юристов-ученых, зарубежных правоведов, нормах гражданского законодательства царской России, СССР, государств континентальной системы права, а также юридические принципы и конструкции, сформированные древнеримскими юристами, движется по пути совершенствования и преодолевает вызовы, которые бросает ему скоротечность изменяющихся общественных отношений. Не всегда законодатель своевременно вносит изменения, выбирая выжидательную позицию с тем, чтобы планомерно и системно реформировать правовое регулирование наиболее «живых» социальных связей. В период современной реформы гражданского законодательства, начавшейся в 2015 году, уделено внимание и, казалось бы, исчерпавшей себя теме бездокументарных ценных бумаг.
Одно из центральных мест в системе гражданского права занимают объекты гражданских прав. Известным Федеральным законом от 02.07.2013 № 142-ФЗ было внесено изменение в ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, поставившее бездокументарные ценные бумаги в один ряд с безналичными денежными средствами и имущественными правами, отнесенными к числу иного имущества, включенного в такую категорию как вещи. Указанное законодательное решение, бесспорно волевое, представляется нам достижением широкого масштаба, но к нему юридическое сообщество шло на протяжении долгих лет. Потребовалось написание нескончаемых периодических и монографических работ, миллионы судебных дел по всей России для того, чтобы признать бездокументарные ценные бумаги в качестве самостоятельного объекта гражданских прав и отличить их на законодательном уровне, причем системно, а не как ранее при наличии противоречащих друг другу норм Федерального закона «О рынке ценных бумаг» и Гражданского кодекса РФ, от документарных ценных бумаг.
И вместе с тем, отношения по осуществлению участия в корпорациях акционерного типа по-прежнему требуют поправок правовых норм и институтов, связанных с бездокументарными ценными бумагами. Законодатель в одних случаях перенимает опыт зарубежных коллег, судебной практики, в других – изобретает нечто совершенно новое. Именно развитие корпоративных отношений влечет необходимость снова переосмысливать правовую природу и сущность ценных бумаг, удостоверяющих право на участие в корпорации – акций, обращаться к теории ценных бумаг и искать правовые основания выделения бездокументарных ценных бумаг в качестве объекта гражданских прав.
Сама идея объединения капиталов в виде акций и образования акционерных обществ оформилась с развитием торговых отношений, катализатором которых послужили великие путешествия Нового времени и открытия новых земель. Возникновение международной коммерции, в первую очередь голландская Вест-индская и британская Ост-индская компании, показало купцам выгоду от такого рода объединений. Е.А. Флейшиц писала, что в обособленности имущества общества представители буржуазного класса (купцы) видели возможность в известном смысле ограничить, установить некоторые пределы риска. Однажды внеся некие ценности в имущество общества, избавлялись от опасности лишиться остального своего имущества [14, с. 578]. Даже наличие идеологической нагрузки не могло отразиться на констатировании объективного и доказанного факта.
Но идея ценных бумаг коренится еще глубже и уходит в тот период развития государства и, главным образом, права, когда обязательство перестало носить личностный характер, произошел переход от обязательств исключительно из деликтов к обязательствам в том числе и из договора. Личная ответственность, т.е. головой, постепенно заменялась передачей части имущества потерпевшему. Связь, проявляемая в несении ответственности лично тем лицом, которое причинило вред другому, перестала существовать только в таком виде. Возможность понести ответственность своим имуществом породило цель большинства обязательств – получение некой имущественной ценности от должника. Так, обязательства стали рассматривать не иначе как имущественная статья. Личность исчезла за принадлежащем ей имуществом, а обязательство стало определённым оформлением (формой) отношения между кредитором и этим имуществом. Продолжая развитие мысли об истоках обязательства, И.А. Покровский пришел к выводу, что обязательство превратившись в имущественное отношение стало на путь циркуляции и само сделалось объектом оборота. Вспоминая легенду о царе Мидасе, выдающийся российский цивилист констатировал – «обязательство стало просто ценной бумагой» [10, с. 231-232].
Н.О. Нерсесов видел причину возникновения ценных бумаг преимущественно в интересах облегчения передаваемости права [9, с. 142]. Будучи единственным юристом, защитившим диссертацию, посвященной ценным бумагам, в дореволюционный период, Н.О. сформулировал «логические последствия» из понятия, которые можно назвать основными постулатами, ценных бумаг: 1) свойство кредитора основано на моменте формальной легитимации, т.е. кредитор – собственник документа, причем добросовестно владеющий им; 2) ценные бумаги не могут подлежать виндикации, т.к. целью подобного иска будет являться не возврат документа, а приобретение права, связанного с ним; 3) прекращение документа как предмета материального мира должно влечь и прекращение права, однако «положительные законодательства» предусматривают возможность восстановить прежнее состояние посредством амортизации, выдачей дубликата; 4) владение документом необходимое условие при передачи права по нему, неважно в собственность или установлением закладного права.
Рассуждая о юридических лицах, другой авторитетный отечественный цивилист, Д.И. Мейер, предлагал представить случай, когда акционеры собираются на заседание и по несчастному случаю все погибают. Но, замечал доктор права, эти лица и считаются членами общества, что имеют акции, которые переходят по наследству, следовательно, несмотря на смерть всех участников, общество не прекращает существование, ибо на их места немедленно заступают наследники [7, с. 131]. Данное рассуждение подчеркивает, что право на акцию, впрочем, как и на другие ценные бумаги – имущественное, т.е. на акцию, как бездокументарную ценную бумагу, распространяется право собственности.
Таким образом рассуждали об акциях выдающиеся российские юристы, как не отметить еще раз, верное замечание Н.О. Нерсесова, что ценные бумаги появляются в интересах облегчения оборота, циркуляции обязательства. Прошло более ста лет, но можно повторить и сегодня причину, указанную дореволюционным цивилистом, – бездокументарные ценные бумаги появляются в интересах их обращения. Современные технологии позволили повысить эффективность этой самой циркуляции путем отказа от документа. На первый взгляд, парадокс, ценные бумаги – документы, удостоверяющие права, не документы в прямом значении этого слова. Мы считаем, данная загадка и привлекла к себе внимание юристов начала двадцать первого века.
Согласно легальной дефиниции, закрепленной в ст. 142 ГК РФ [3], ценные бумаги — это документ, а бездокументарные ценные бумаги – это обязательственные права. Такое разделение существовало не всегда, а до вступления в силу ФЗ № 142 от 02.07.2013. Главным свойством ценных бумаг являлось документарная форма. Другими словами, те субъективные права акционера воплощались в документе, при предъявлении которого и осуществлялись эти субъективные права и никак иначе. В тоже время Федеральный закон от 22.04.1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» в ст. 2 определял понятие эмиссионной ценной бумаги: «любая ценная бумага, в том числе и бездокументарная» [13]. Получалось противоречие, которое стало поводом дискуссий в научной среде.
Документ мыслимо представить, как предмет материального мира, т.е. вещь в собственном смысле этого слова, наличие которого требуется для реализации прав, удостоверяемых такой бумагой (документом). На документ соответственно распространяется правовой режим вещи и регулируется нормами положения гражданского законодательства о вещных правах. Это и есть представление о ценной бумаге в классическом виде, т.е. права на ценную бумагу как вещь абсолютные. Собственнику противостоит неограниченный круг лиц, а права, вытекающие из владения бумагой, носят относительный характер. Можно вспомнить замечание С.В. Сарбаша, который отметил, что абсолютные права действуют в отношении всех, а относительные – только в отношении конкретных лиц. Считается, что в гражданском праве вещные отношения статичны (за лицом закреплены те или иные вещные права), а обязательственные отношения динамичны (объекты гражданских прав перемещаются между лицами) [11, с. 10].
В том случае, если обязательственные права (право участия в корпорации и вытекающие из него) не имеют материально-правового воплощения, т.е. нет документа как вещи, даже тогда, когда эти права фиксируются в реестрах или на счетах, то говорить о ценной бумаге в классическом виде невозможно, по той простой причине, что относительные права остаются имущественными правами и не воплощены в каком-либо предмете.
На этой почве появилось множество мнений и несколько позиций относительно того, что понимать под термином употребляемом в Законе о рынке ценных бумаг – бездокументарная ценная бумага. Противоречие явно в самой формулировке, так как бездокументарная форма по определению исключает документ, а бумага и есть такой документ.
В юридической литературе стали появляться работы, в которых авторы писали о том, что бездокументарные ценные бумаги это: «бестелесные вещи», «символы» или комплексы прав, «абстрактные» вещи, совокупность прав, фикции и т.д. Ученые нашли объяснение в том, что и на документарные, и на бездокументарные распространяется один и тот же правовой режим, многие из них предлагали пересмотреть саму теорию ценных бумаг, однако, по резкой критике этой позиции В.А. Беловым, указывающим, что предметы материального мира, вещи и нечто идеальное невозможно подвергнуть идентичному правовому регулированию, можно догадаться, что не все так просто на первый взгляд, поэтому рассмотрим по порядку. [1, с. 25].
Д.В. Мурзин выстраивал следующую «логическую» цепочку: ценная бумага – это документ, а право – его содержание, следовательно, связь между ценной бумагой и ее бездокументарным видом заключается в одинаковом содержании – имущественных правах. Далее, пишет Д.В., если содержание идентично, а законодатель использует оба термина как равнозначных, значит бездокументарная ценная бумага — это тоже вещь, но не имеющая телесного воплощения, т.е. бестелесная вещь, потому что внешние признаки их различны. И дает такое определение: «ценная бумага как бестелесная вещь – это обязательственное договорное право, регулируемое нормами вещного права». [8, с. 26.].
Д.И. Степанов понимал ценные бумаги по-своему, указывая, что всякая ценная бумага есть идеальная оболочка или своеобразная счетная единица совокупности обязательственных прав. Именно в качестве идеальной оболочки, а не документа, она присутствует в гражданском обороте. К отношениям по поводу оборота и владения применяются нормы вещного права [12, с. 34].
Д.В. Григорьев говорил о том, что нельзя рассматривать бездокументарные ценные бумаги только как права, это еще и оболочка, писал автор, воплощенных в них прав. Ученый приходил к выводу, что ценные бумаги (и бездокументарные) всего лишь форма выражения содержащихся в них прав, и как следствие юридическая природа должна быть за ними признана одинаковая [4, с. 9]. Ж.В. Коршунова в этой связи представила такое мнение: электронные (безбумажные) ценные бумаги обладают некоторыми признаками вещей – телесность и назначение. Материальным носителем воплощенных в электронной ценной бумаге субъективных прав является электронная система учета прав, в которой происходит фиксация информации о праве (пространственные границы) [5, с. 11].
В.А. Белов, рассуждая о правовой природе бездокументарного векселя, вслед за П.Ю. Дробышевым, отмечавшим, что общее между ним и обыкновенным векселем это содержание обязательств, тогда как смысл ценной бумаги не в содержании, а в той форме, в которую относительные права воплощены, утверждал, что одно только сходство в названии не есть основание для проведения параллели между двумя различными понятиями. При этом, отмечал, что документ и фиксация прав в реестре путем совершения записей о возникновении, изменении или прекращении прав совершенно различны [1, с. 33]. Абсолютно справедливое и точное замечание сделал А.А. Кукушкин, говоря о том, что весь массив правовых норм, регулирующих вещное право, тогда, когда он создавался, не предусматривал возможности применения к бездокументарным ценным бумагам, потому как их не существовало [6, с. 4].
Интерес представляет аргументированное мнение В.А. Белова, основанное на всеобще признанном суждении: право на бездокументарную ценную бумагу – абсолютное, а права из неё – относительное право; о том, что, завладев чужой бездокументарной ценной бумагой (путем подлога или иными мошенническими действиями) и осуществляя обязательственные права из нее вместо управомоченного, лицо посягает одновременно и на субъективное право, и на правоспособность. Следовательно, совершается неправомерное действие лицом, находящимся в положении «бесправия», т.е., по мнению автора, правонарушение [1, с. 115-116]. Тем самым, объясняется нецелесообразность объединения под понятием «право собственности» трех субстанций: 1) право собственности в прямом смысле, 2) исключительное право и 3) права на бездокументарные бумаги; к чему, впрочем, склоняется практика и многие представители научного сообщества.
После долгой полемики в науке, в ходе которой были выработаны способы защиты прав владельцев бездокументарных ценных бумаг как путем виндикации, так и предъявлением исков о признании права, восстановлении права (корпоративного контроля), вопрос о правовой природе остался так до конца и не разрешенным. Законодатель в 2013 г. наконец обособил в ст. 128 ГК РФ бездокументарные ценные бумаги и дал им определение в ст. 142 ГК РФ, насколько оно удачно и разрешило проблему – тема отдельных размышлений, после юридическое сообщество, так или иначе, смирилось с положением дел, тем более, что сам факт наличия бездокументарной формы со временем был оправдан и крайне положительно отразился на развитии экономических отношений. Как отмечает профессор А.И. Гончаров, «акции, будучи бездокументарными ценными бумагами, могут применяться и интенсивно применяются в предпринимательском обороте, из этого следует, что для осуществления и передачи прав, закрепляемых акциями, в Российской Федерации функционирует надлежащая инфраструктура» [2, с. 85].
Накопленный историко-теоретический опыт правового регулирования таких сложных субстанций, как бездокументарные ценные бумаги, отразился на их современном положении в системе объектов гражданского права и позволяет осознано подходить к решению важных вопросов, например, перевод обращения ценных бумаг в электронно-цифровую сферу посредством электронной регистрации лиц и их сделок на рынке ценных бумаг, а также заключением гражданско-правовых сделок в форме смарт-контрактов.
Мы приходим к выводу, что в России уже давно, имущественные права (бездокументарные ценные бумаги), хотят этого ученые-правоведы или нет, стали объектом сделок, которые ранее совершались лишь в отношении вещей (договоров купли-продажи, залога и др.). Более того, анализируя тенденцию развития законодательного закрепления определённых положений и логику принятия федеральных законов, которые вносят изменения в ГК РФ, Закон об АО, Закон о рынке ценных бумаг, можно говорить о том, что конечной целью государственной власти стоит перевод процедуры заключения сделок с имущественными правами в информационное поле в электронной форме. Однозначно говорить о таком пути развития на данный момент затруднительно, поскольку с одной стороны это коррелирует с повсеместным переходом в электронную сферу и повышением информационной составляющей в делопроизводстве, а также оптимизирует многие процессуальные и процедурные моменты, однако с другой стороны, на современном этапе в полной мере невозможно отказаться от дублирования данных на материальных носителях.
Библиографическая ссылка
Саликов Д.А. БЕЗДОКУМЕНТАРНЫЕ ЦЕННЫЕ БУМАГИ: ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ОПЫТ РОССИИ // Международный студенческий научный вестник. – 2019. – № 2. ;URL: https://eduherald.ru/ru/article/view?id=19567 (дата обращения: 20.04.2024).